Проблема отбора содержания экспериментальных уроков

Дело в том, что 15-летний Наполеон успел так образовать себя сам, что школа даже с лекциями Монжа по высшей математике давала ему немного, и он не хотел «киснуть» в ней три года. К тому же 24 февраля 1785 г. умер от рака желудка, не прожив и 39 лет, его «папа Карло». Теперь Наполеон должен был стать опорой для матери, трех сестер и четырех братьев. Ведь «папа Карло» уже на смертном одре так и сказал сыну Жозефу: «Ты старший в семье, но помни, что глава семьи – Наполеон».(32,67) Чтобы скорее обрести самостоятельность, Наполеон через десять месяцев после зачисления в Парижскую военную школу сдал экзамены за полный курс школы и 1 сентября 1785 г. получил офицерский чин младшего лейтенанта с назначением в гарнизон захолустного городишка Валанс, недалеко от Лиона. Начались долгие, самые скучные и трудные для Наполеона за всю его жизнь годы службы в гарнизонах провинциальной глухомани: Валанс, Дуэ, Оксон . Офицерское жалованье было скромным, и почти половину его он отсылал домой, зная, что «мама Летиция» входила в долги, Жозеф, Люсьен и Луи оставались неустроенными, а Жером и сестры — еще совсем малыми детьми. В начале 1786 г. умер граф де Марбеф. Семья Бонапарте лишилась его покровительства и пособий. Летиция связывала все свои надежды с Наполеоном, но что он мог сделать? Выдвинуться по службе среднему дворянину с полудикой Корсики без ренты, титула и протекции было до революции невозможно. Шесть лет Наполеон оставался младшим лейтенантом. Он даже попросился перед самой революцией 1786 г. на службу в Россию, но Екатерина 11, которая имела тогда Румянцева и Суворова, не захотела принять какого-то Бонапарта. Главной, если не единственной радостью жизни для Наполеона в те годы было чтение. Кроме любимых еще со школы Плутарха и Вольтера, Руссо и Цицерона он зачитывался стихами Гёте, драмами Шиллера, экономическими трактатами Адама Смита и Жака Неккера. Большую часть своего жалованья Наполеон тратил на книги, кормился же впроголодь, одежду изнашивал до неприличия. Малого роста, был он тогда худ и тонконог, казенные сапоги казались на нем пропорционально большими. Знакомые с ним сестры Пернон дразнили его: «Кот в сапогах».(19,45)

В то время как 8-летний Наполеон Бонапарте гонял диких коз по скалам забытой богом Корсики, на другом конце Европы, в прославленных на весь мир апартаментах августейшей императрицы и самодержицы всероссийской Екатерины Великой ожидалось таинство, которое должно было повлиять на судьбы империи. Супруга цесаревича Павла, великая княгиня Мария Федоровна готовилась разрешиться от бремени. Павел с трепетом ждал рождения сына. Екатерина - внука.

Императрица Екатерина страстно желала внука: она терпеть не могла сына, как, впрочем, и сын не любил мать. Между ними стояло многое: и окровавленная тень Петра 111, который был мужем Екатерины и считался отцом Павла; и обида Павла на то, что Екатерина заняла трон, хотя по праву должен был занять его он, Павел, как царский сын.

Если сын, донельзя строптивый и к тому же еще неказистый внешне, был для Екатерины, что называется, бельмом в глазу, то невестка - вюртембергская принцесса София-Доротея (переименованная на русский лад в Марию Федоровну), племянница Фридриха Великого - напротив, восхищала императрицу красотой, покладистостью и смирением, не говоря уже о «голубизне» крови. Екатерина молилась, чтобы невестка родила непременно мальчика, по виду и праву не в отца, а в мать, — и не обманулась в своих молитвах. 2 декабря 1777 г. пушки в Петропавловской и Адмиралтейской крепостях пальнули 201 раз, возвещая жителям столицы о прибавлении царской семьи. Родился мальчик — крупный, здоровый спокойный и, как всем показалось сразу, очень красивый, весь в мать Екатерина радовалась новорожденному больше, чем его родители Она сама выбрала ему имя в честь Александра Невского, а крещение ребенка 20 декабря в большой церкви зимнего дворца превратила в торжество международной значимости. Взяв на себя роль восприемницы господина Александра, она привлекла к обряду в качестве «заочных восприемников» еще Фридриха Великого, мирно королевствовавшего тогда в Пруссии, и австрийского императора Иосифа 11.

С момента рождения «господина Александра» и до своей смерти Екатерина души не чаяла в своем внуке. И воспитанием, и обучением внука она распоряжалась сама, мало считаясь с его родителями. Александр был окружен воспитателями обоего пола. Вначале его пестовали под наблюдением императрицы няня - англичанка Прасковья Ивановна Гесслер и попечительница генеральша Софья Ивановна Бенкендорф, немка, бабушка первого в России шефа жандармов. Затем после того как Александру исполнилось 5,5 лет, к нему были приставлены воспитатели и педагоги мужчины. Главным из них Екатерина назначила генерал-аншефа Николая Ивановича Салтыкова, его помощником - еще одного генерала Александра Яковлевича Протасова, а «законоучителем духовником» при внуке - протоиерея Андрея Афанасьевича Самборского. Поскольку скоро выяснилось, что Салтыков счел своей первейшей заботой беречь воспитанника «от сквозного ветра и засорения желудка» и вообще был хорош как дядька, но не педагог, Екатерина летом 1783 г. подыскала для внука отличного педагога в лице Ф.Ц. Лагарпа. Здесь же отметим, что благодаря бабке, приставницам, «кавалерам и, главное искре божьей» в собственной голове маленький Александр развивался быстро. В неполных четыре года он, по словам Екатерины, «очень хорошо понимал по-немецки и еще более по-французски и по-английски», а к 13 годам, если верить Екатерине уже говорил на четырех языках. Рано определился его интерес к истории, к деяниям великих людей.